У меня тут получилась какая-то внеплановая неделя бертоновского кино. Даже, впрочем, понятно, откуда что берется - я сейчас в том состоянии, из которого еще года полтора назад меня мог вытащить Фрай, а теперь Фрай больше не работает (кстати, как-нибудь поговорю про то, почему именно, ну да ладно), так что двигаемся дальше по мейнстриму
Сейчас будет поток сознания на тему "Почему я люблю Тима Бертона". Простите, накатило.
Если серьезно - и. да, я скажу это еще раз - Бертон единственный "мейнстрим", который я искренне считаю гениальным.
Немаленький кусок в меру наивной прикладной философии про добро, зло и графа Монте-Кристо.Конечно, не все и сразу - например, меня вот как-то не затронула "Крупная рыба". Она прекрасна, конечно, милая ирония, клевая съемка, обаяние Макгрегора и все такое, но - не зацепила.
А цепляют - "готические" истории. Нежно любимый "Суинни Тодд" (в последнее время любимый особенно нежно, спасибо КиШовскому мюзиклу за напоминание), "Труп невесты", "Сонная лощина", посмотренные вот буквально на днях "Мрачные тени" (концепт "фарфоровой" ведьмы плюс музыка 70х сделали меня окончательно, да-да)... Кстати, где-то рядом пробегала "Алиса" - и по стилистике, и по сути.
Я сейчас молчу про темный (не черный, именно темный) юмор, который создает процентов 70 прекрасности такой вот псевдоготики. Другие 70 процентов создают Депп и Бонем-Картер, и еще кое-что остается неохваченным, да, математика тут бессильна)) Я вот только что наконец сформулировала для себя, что именно так ценно в этих историях. То, что в каждой из них очень сложно - если не невозможно - предсказать финал. Потому что Бертон все-таки американец и любит хэппи-энды, только вот представление о хэппи-эндах у него очень уж... мм... специфические. И это-то прекрасно. Потому что для меня Бертон - он о неоднозначности. В первую очередь - о неоднозначности таких дурацких избитых по подворотням понятий, как "добро" и "зло". Потому что добро здесь вполне может быть грязным, оборванным, с огромным ножом или вампирскими клыками. Оно вполне может устраивать массовую резню, чертить магические знаки на полу церкви и вообще вести себя, кажется, совершенно отвратительно. Зато зло при этом будет причесанным, милым и, главное, ужасно идейным. И оно будет совершенно точно уверено в том, что оно-то и есть "добро". А потом с шутками и прибаутками и, опционально, потоками кровищи полетит прямиком в ад. Потому что - не пройдет такая идейность, ни в какие другие ворота не пройдет. Вот такой выворот всего привычного и явного наизнанку - да еще так, чтобы оно выглядело вполне естественно и ощущалось как единственно верное - это действительно дар, я считаю. И дар чертовски полезный.
В этом плане отдельно цепляет тема мести - вы замечали, как Бертон обычно обходится с особенно упорными мстителями? Они у него, как правило, хорошо не заканчивают - здесь получается такой в сотни раз усиленный финал "Графа Монте-Кристо". Когда месть, выдерживаемая уже слишком долгий срок, буквально прокисает и принимает такую форму, что самому мстителю должно бы стать страшно, но - не становится. И вот тогда, из-за этого "не становится", - он и оказывается обречен. Потому что он уже не "добро с кулаками", а самая обыкновенная гадость, намного хуже любой из тех, с которыми он борется. И почему-то, когда его наконец останавливают, его совсем не жалко - хотя вроде бы он весь такой из себя идейный, и борется за справедливость, и ничего, кроме его идеалов (которыми он, где надо и не надо, потрясает), кажется, ему не нужно. Куда уж лучше? А лучше, оказывается, будет тогда, когда это сорвавшееся с цепи "добро" наконец остановят - вместе с его потерявшей срок годности и справедливости Высокой Целью.
И вот как этот человек каждый раз находит ту тонкую необходимую грань, за которой - уже слишком, уже правда превращается в обман - совершенно неясно. Но по тому, насколько чертовски правильно это ощущается, чутье у него удивительно тонкое.
Нет, конечно, это все гротеск и "социальный эксперимент" чистой воды. Конечно, не руководство к действию, а просто способ сказать через темную иронию и одновременно через смешное и через страшное - простые, базовые истины. О которых можно совсем не думать даже, потому что когда их так показывают - они не вызывают вопросов. Вот в этом, наверно, гениальность. На которую уже потом накладываются и стилистика, и шикарная актерская игра, и все остальное.
Очень просто, очень сложно и очень красиво одновременно.