"День промыт, как стекло..."
такое вот книжно-тарковское вырвалось на выходе из дома. Такое вот оно какое-то вообще книжное, русско-литературное и, может быть, слегка эмигрантское. Такое, что я сейчас, вот прямо сейчас, очень живым и настоящим могу увидеть перед собой Ганина - просто столкнуться на выходе из вагона. А сама я совсем теперь не такая - теперь без прокручиваний в голове и без обрывков воспоминаний (может, поэтому именно Ганин?..) Ливень - вот сейчас, прямо сейчас ярчайший этот майский ливень. И прямо сейчас - хлюпает чуть ли не по щиколотку в ботиночках, до щиколотки не достающих пальца на два. И беготня вся эта, круготня майская, и нет больше никаких "сбоев", потому что май - это именно когда вот так себя не чувствуешь, времени не чувствуешь, ног не чувствуешь. И всё успевается - всё успелось - сейчас можно выдохнуть, может на недельку, а может и чуть на поменьше, а может и совсем мало, как выйдет. А в музыке нет пауз, в музыке сегодня совсем нет пауз, и это, может быть, самое прекрасное. И поймалась еще куда-то, совсем на край сознания, такая удивительная мелодия - и удивительная, и неправильная, как будто сквозь замочную скважину смотришь. И следующий кадр, следующая проданная навечно фонарям уличным тень: двенадцатый час, идешь переулком, шатаясь, ноги как будто несут не вперед, а назад, и, может быть, правильно делают. И сигаретный запах - незаметный почти, и сегодня какой-то яблочно-терпкий. Как сон - следующий слой сна, когда тебе снится, как будто ты уже проснулся и куда-то идешь.
Набоков, он, конечно, триста раз не гениален, а местами совершенно отвратителен - а всё-таки город сегодня совершенно набоковский, и какой-то вместе с тем невозможно прекрасный и мягкий.